В кругу друзей.ру

В эти дни много говорится о любви, День всех влюбленных. Насколько искренне не знаю, но встретить в жизни настоящую любовь удается крайне редко и такие люди воистину счастливы, что Бог отметил их таким даром. Любить надо уметь, надо уметь прощать, надо верить и ждать. Надо уметь говорить слова любви, уметь жалеть и сострадать... Любовь великое искусство. Часто мужчины и женщины копаются в прошлом друг друг друга, слушают соседей и коллег, верят сплетням и пересудам, и тем самым рушат своими же руками свои отношения. И опять... воистину Божий дар встретить на своем жизненном пути того, кто будет верить тебе и не копаться в твоем прошлом...  Есть Он и Она и больше никого и только так!

"Милая моя, дорогая, ненаглядная, любимая. Час назад прочел твои дорогие нежные письма – все сразу – и у меня то же чувство щемящего стыда и горечи за все ссоры, за все грубые слова, за все издержки той нескладной, но сильной и большой любви, которою я люблю тебя.

Что-то странное произошло со мной. Я почти трусливо берегу себя для встречи с тобой. <...> Я люблю тебя, моя дорогая, – вот в чем все дело – если говорить коротко. <...> Я бы солгал, если бы сказал, что мне грустно. Мне не грустно и не скучно, я просто, как часы, отстукиваю часы и минуты, отдаляющие меня от встречи с тобой. Два месяца отстучали, осталось столько же. Я не живу, я жду, я работаю много и упорно, как вол, я это умею, я не психую и не пью больше, чем обычно, и не курю папиросу от папиросы, но жду упрямо и терпеливо. Мы увидимся, моя родная, так, как не увидится никто другой.<...> Ты спрашиваешь, почему нет стихов в письме... Нет и не будет. Будут только вместе со мной, потому я ничего не хочу украсть у нашей первой ночи, ничего, в том числе ни одной минуты из счастливых минут чтения того, что ты еще не знаешь (так долго пишется – так коротко читается).

А сегодня (23 декабря) день твоего рождения, и в девять часов мы все тут четверо в доме и Муза соберемся, чтоб выпить за тебя.  Если ничего не напутали в Москве, ты получишь от меня сегодня цветы и записку. Дай бог! <...> Сейчас напишу тебе вещь, над которой, если хочешь, улыбнись, это мелочь, но сейчас вдруг ужасно важная для меня– я с какой-то небывалой нежностью покупаю от времени до времени милые безделушки для нашего дома – я не знаю, где он будет, надеюсь вместе с тобой, что не там, где сейчас, но он мне отсюда представляется впервые каким-то небывалым и прочным (на целую Библию) Ковчегом Счастья! <...> К чему написал это – наверное, просто чтоб улыбнулась своей вдруг застенчивой тихой улыбкой – бывает у тебя такая, именно такая, и я ее люблю больше всех других, эта улыбка – ты, какой тебя иногда знаю один я, и больше никогда и никто.

Родная, нет сил больше писать – устал от муки видеть тебя и не видеть, говорить с тобой и не говорить – сейчас лягу и попробую заснуть, но я не прощаюсь – последние строчки завтра перед самым отъездом на пароход – утром, а пока – господи, как я тебя люблю, и как мне сейчас недостает твоего желанного милого тела рядом со мной, и пусть было бы плохо, как бывает всегда, когда слишком хорошо. 11-го, утро, последние две минуты. Родная моя девочка, целую тебя всю от кончиков пальцев до кончиков волос, хочу тебя, люблю, стосковался по тебе до безумия. Все."

Еще о Валентине Серовой: С меня довольно нежной, тайной... (памяти В.Серовой)